Целуйте меня! Как воспитывать детей с любовью - Страница 20

Рамон демонстрирует несколько типичных для ситуаций разлучения реакций: виснет на матери и постоянно требует ее внимания, в садике ведет себя внешне спокойно и послушно, а дома же утрачивает самоконтроль. Судя по всему, в том, что он «притворяется», его мать убеждает именно то обстоятельство, что в самом садике он не плачет. Что он должен делать, чтобы она поверила в реальность его страданий – целыми днями там рыдать? Плакать целый день все равно невозможно. Люди перед лицом ужасных испытаний и лишений обычно немного плачут, а затем берут себя в руки. Никто не плачет безостановочно – ни на похоронах, ни в больницах, ни в тюрьмах, ни в концентрационных лагерях. Тот факт, что мы в какой-то момент перестаем плакать и даже напускаем на себя решительный вид, пытаемся отважно взглянуть в глаза неприятностям, не означает, что мы не страдаем.

Как уже было сказано выше, в возрасте до трех лет от разлуки с матерями больше страдают именно те дети, чьи отношения с ними крепки. Показательная реакция Рамона демонстрирует, что он очень любит свою маму и что она всегда хорошо с ним обращалась. Как жаль, что сама Сюзанна этого не понимает!

Вся трагичность этой ситуации заключается в том, что непонимание матери может только усугубить страдания ребенка. Не будем обманываться: идеальным вариантом было бы подождать еще несколько месяцев и только потом уже отдавать ребенка в детский сад. Но это не всегда возможно; Сюзанне нужно искать работу, и у нее не было иного выхода, кроме как отдать сына в садик. Нет, это еще не конец света; это всего лишь кратковременное разлучение, которое возможно компенсировать. Рамон сам показывает матери, как это сделать, как исцелить нанесенную ему рану: он хочет, чтобы она проводила вечера с ним, приходила к нему ночью, когда он зовет (подозреваю, что он наверняка был бы рад спать в ее кровати), брала с собой в магазин и почаще его обнимала и целовала. Сюзанна с радостью дала бы ему все это и сама бы от этого почувствовала себя гораздо лучше, потому что ее собственную рану, нанесенную разлукой, это бы тоже исцелило. Но воспитательница в садике (якобы профессиональный педагог) оказалась неспособна распознать в таком возрасте признаки разлучения и высмеяла страдания мальчика. Сюзанна же, к сожалению, выбрала противоположную стратегию: вместо того чтобы признать, что ее ребенок реально страдает, вместо того чтобы одарить его вниманием, а злиться на систему, которая заставляет мать с двухлетним ребенком искать работу, она пытается убедить себя в том, что ее сын притворяется, что его слезы ненастоящие. Теперь она злится на сына, обвиняет его в шантаже и игре на эмоциях. Как же им теперь сохранить отношения и восстановить потерянную близость?

Почему он всегда хочет на ручки?

Многие женщины на одной руке держали грудных младенцев, а другой орудовали у плиты.

Франц Кафка. «Процесс»

Африка. 100 000 лет до нашей эры. Группа людей медленно бредет по равнине. Возможно, они идут в почти боевом порядке, как это делают бабуины: в центре – женщины и дети, вокруг них – мужчины, кое-кто с дубинами. Некоторые женщины беременны, другие держат детей на руках; все племя движется так, чтобы успевали самые медленно передвигающиеся его члены.

Они останавливаются то тут, то там, чтобы выкопать коренья или поймать съедобных муравьев. Если им повезет и они достаточно умны, умеют работать в команде и хорошо кидать камни, они смогут убить пару мелких животных или отбить у гиен кусок падали.

Куда же они девают своих детей на время охоты? Оставляют дома, в кроватках, с нянями? Нет, конечно. Ни домов, ни кроваток у них нет, племя в полном составе кочует с места на место.

Пока самки обезьян прыгают с ветки на ветку, детеныши вцепляются в своих матерей руками и ногами и крепко присасываются к груди, держатся сразу в пяти точках. Детеныши шимпанзе или горилл настолько похожи на людей, что даже не умеют цепляться за матерей; тем приходится одной рукой придерживать их, чтобы не упали. Но только первые две-три недели; после этого детеныши уже могут держаться сами. А вы на каком году жизни вашего малыша рискнете полезть на дерево, держа его одной только рукой, без помощи слинга или рюкзачка? Ни одному другому виду на Земле не требуется больше года на то, чтобы банально научиться держаться за свою мать.

До появления тканей и веревок, не говоря уже о колясках, женщины целыми днями держали детей на руках, по большей части на левой – чтобы правой брать пищу (либо наоборот, если женщина – левша). Дети их скорее всего кормились по несколько непродолжительных раз в час, как дети племени Кунг (такое частое кормление подавляет овуляцию, так что большинство матерей, если только младенец не погибал, рожало раз в три-четыре года). Отдыхая, матери сажали детей к себе на колени или ложились, укладывая их рядом с собой. По мере взросления дети все меньше и меньше нуждались в матерях, а также и сами становились все тяжелее и тяжелее; дальше носить их, вероятно, помогали бабушки, отцы или старшие братья и сестры. Дети день и ночь почти ежесекундно находились в физическом контакте с взрослыми, чаще всего с матерями – до тех пор, пока не научались ползать. Даже трех- или четырехлетки, которые уже сами умеют ходить на довольно большие расстояния, когда племени нужно было пройти много километров, все равно сидели на руках у взрослых.

Так за миллионы лет естественного отбора эволюция отдала предпочтение тем детям, которые требовали, чтобы их носили, и закатывали истерики, если их оставляли одних. Для них это было вопросом жизни и смерти.